Шок-рок - Страница 17

— Это же чудесно, Пэм! — Нил попытался, чтобы в его ответе прозвучало как можно больше энтузиазма. — Хотя бы один из нас поднимается.

— Ох, Нил, — раздраженно выдохнула Пэм. — Мне не хотелось, чтобы ты…

Он отмахнулся.

— Послушай, я рад за тебя. Правда, рад. Как насчет того, чтобы я приехал к тебе попозже, о'кей? Это будет о'кей?

— Конечно, — пожала плечами Пэм. Лучше не пытаться развеселить его, вывести из этого состояния, когда он ведет себя так пришибленно-подавленно.

Через пару минут после ухода Пэм в дверь постучали. Когда Нил обернулся, у него едва глаза на лоб не вылезли.

— Джон Хемли, — удивленно выдохнул он.

На пороге действительно стоял Хемли — потрепанный и гадкий, как обычно. Хемли развел руки, как будто для того, чтобы обнять Нила, но остался стоять, где стоял. В одной жалкой клешне оказался футляр для гитары. Когда Хемли заговорил, у Нила возникло такое впечатление, что он выдыхает гнилой воздух.

— Нил, — прохрипел гость. — Это было… сколько лег прошло, с тех пор как мы играли вместе? А звук у тебя потрясный, мужик.

Нил обернулся к зеркалу, поморщился. Отражение Хемли словно мерцало. Нил резко повернул голову, но Хемли никуда не исчез, стоял себе как живой.

Хемли сделал шаг в тесную гримерную.

— Ну и дыра, парень, — начал он странным, монотонно-напевным голосом, к какому прибегал в особых случаях. — Ты заслуживаешь большего, чем это дерьмо. — Он неодобрительно хмыкнул. — Без тебя команда никогда уже не была прежней, Нил. Ты был цементом, мужик. После твоего ухода все распалось.

— Ну да… Я сделал то, что должен был сделать, Джонни. — Нил начал укладывать в потрепанный кейс гитару. — Мне надо было работать соло. Время пришло.

— Я был твоим партнером, приятель, — в голос Хемли закралась странная настойчивость. — Это для меня кое-что значило. Много значило.

— И для меня это кое-что значило, — парировал Нил. "Это значило, что мне приходилось мириться с тем, что ты, черт тебя побери, толкаешь наркотики, а той энергией я был сыт по горло". — И для меня это много значило. Время пришло, вот и все. Сам знаешь.

Хемли медленно приближался, и вновь зеркальное отражение на миг заколебалось: не понять, есть вообще гость в зеркале или нет.

— Все круто, Нил. — Он закурил "Мальборо". — Какого черта. Ты был единственным в команде, у кого был хоть сколько-нибудь стоящий талант, Нило. А мы все только передирали старые пластинки. А ты пишешь свое. Дерьмо, парень, да не думай ты обо мне! Я теперь среди жирдюков. Я зарабатываю, наверно, раз в десять против твоей выручки, и мне больше не надо таскать колонки.

— Да? И что же ты делаешь? — поинтересовался Нил.

Джон Хемли растянул в улыбке запекшиеся, почти пергаментные, жутковатые губы.

— А ты что думаешь, парень? Спрос и предложение.

Подняв указательный палец правой руки к ноздре, он постучал себе по носу, одновременно втянув в себя воздух.

Нил глядел на него, прищурившись. На него со всей силой нахлынула вновь гадливость, какую он всегда испытывая в обществе Хемли. Он начал закрывать замки на кейсе.

— У меня теперь серьезные клиенты, парень, — продолжал Хемли. — Помнишь Вернона Панику?

Нил даже не рассмеялся.

— Хорошая хохма, Джонни, "толкаю кокс Вернону Панике", Вернону, раз так его, Панике. Парню, которого "Биллборд" единогласно назвал "Рокер, который вероятнее всего покончит жизнь самоубийством". Парню, которого "Роллинг Стоунз" называли "обе половины злого близнеца". Очень хорошая хохма, Джонни. Особенно если учесть, что Псих-Паника убился год назад, въехав на своем байке в школьный автобус. Вскрытие показало, что наркотиков в нем было больше, чем в аптеке.

Хемли положил руку на плечо Нилу, сминая кожу его куртки. Слова вылетали у него изо рта с каким-то шипением.

— Верной Паника был лучшим траханным гитаристом в этом траханном мире, Нило. Лучшим, черт его побери. Его старуха знала, что он под кайфом, но все равно послала его за какими-то там чипсами, и он так и не вернулся. Это ей всю башку перевернуло. Трип на вине в один конец. И случилась так, что его старуха теперь моя клиентка. Вот только она просрала все деньги, что он ей оставил, и теперь она взаправду влипла. Я только что от нее. Стоило бы тебе на нее поглядеть — сплошь трясучка да дерьмо. За пару грамм она что угодно сделает, парень. Все что угодно.

— Ага, все это очень мило, Джонни, но что…

— А вот что. — Хемли протянул ему кейс. — Топор Вернона Паники, парень. Его черная '59 "Гибсон Лес Пол Кас- тем". Три хамбекера "Пи-Эй-Эф". "Чудо без единого лада". Она обменяла ее на пол-унции дрянного кокса, шесть раз разбавленного. Она — твоя, Нило. Я хочу, чтобы ты взял ее. Для меня это важно. Показать, что я не в обиде.

Казалось, час Нило глядел в льдисто-серые глаза Хемли. Наконец Хемли опустил кейс на диван и жестом указал Нилу, открывай мол, что он и сделал. Благоговейно.

— Ух ты, — все что и смог выдавить из себя Нил.

Предельный инструмент глядел на него в безмолвии черного дерева.

— Помнишь соло в "Вое до самого ада" парень? Или альбом "Неподконтрольный" живьем? — Хемли хлопнул Нила по плечу — гитарист гадливо передернулся. — Вернону Панике хотелось бы, чтобы она оказалась у такого гитариста, как ты, Нило. Ни у кого другого. Все эти крутые риффы, все эти монстрические песни. Они все здесь, парень. Все, мать твою, здесь!

Нил нашел наконец в себе силы взять черную '59.

Чудо в твоих руках.

— Не тяжелая, как теперешние, — отстранение пробормотал он. — А какого черта! И как бы она могла держать звук…