Шок-рок - Страница 63

К оглавлению

— Р-расти? — Похоже, она плакала.

— Что случилось?

— Н-ничего.

— Слушай, я же твой друг. Что случилось?

Она всхлипнула.

— Том узнал, что я занимаюсь на его тренажерах.

— Да? И что?

— Он… он ударил меня гантелью.

— Господи! Ты в порядке?

— Буду.

— Слушай, зачем ты живешь с таким дерьмом? Я бы его убил.

Она запричитала:

— Мне некуда идти. Родители умерли, у меня нет ни братьев, ни сестер. Я стараюсь заработать денег, чтобы жить отдельно. А иногда он ко мне хорошо относится.

— Да, когда не бьет. — Расти побагровел от злости. На Тома, который ее бил. На Кендолл, которая жила с ним. И больше всего на себя, потому что понял — она ему небезразлична. А ведь он обещал себе: никогда в жизни. Он даже не знает, как она выглядит. — Послушай, если он снова ударит тебя, вызови копов, хорошо?

— Тогда он выбросит меня на улицу.

Она пытается заманить меня в ловушку. Хочет, чтобы я предложил ей переехать ко мне. Только не это. Неизвестно, что из этого выйдет. Не нужна мне лишняя головная боль.

— Но ты будь осторожнее, хорошо? — Молчание. — Какую песню поставить, чтобы у тебя улучшилось настроение? Как насчет Кейт Буш?

— Не сегодня. Я просто хотела., знать, что ты есть.

Она положила трубку.

— Черт побери! — закричал он в пустой студии.

Она позвонила через неделю. "Вуду Чили" гремела на полную мощность, и он не расслышал ее сначала. Убавив звук, он понял, что она опять плачет.

— Кендолл, успокойся. Что случилось? Он снова ударил тебя?

— Расти, я боюсь.

— Почему ты шепчешь?

— Том пришел домой пьяный и от него пахло… другой женщиной. Я обвинила его в том, что он спит с кем-то еще, а он и не стал отпираться, заявил, будто это не мое дело. Потом начал бросать в меня гири. Я заперлась в ванной с беспроводным телефоном. Расти, я боюсь.

— Кендолл, позвони в полицию.

— Нет, он меня убьет, если приедет полиция.

— Тогда я позвоню в полицию. Где ты, Кендолл? Какой адрес?

— Нет, Расти, нет. — Послышался громкий треск. Он подпрыгнул от ее крика и тут же пошли гудки отбоя.

Черт! Он кружил по студии, как загнанный в клетке зверь. Помочь он ничем не мог… оставалось надеяться, что все образуется.

Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы все обошлось.

Следующие недели он сходил с ума. Хватал трубку, как только на телефонном аппарате загоралась красная лампочка. И опять какой-нибудь болван просил включить любимую песню. Где же она? Где?

Он понял, что безнадежно влюбился в голос, который слышал по телефону, как бы он этому ни противился. Внешность Кендолл уже не имела ни малейшего значения.

Расти впал в глубочайшую депрессию, опасаясь за ее жизнь, представляя себе всякие ужасы, которые она могла пережить.

Прошло четыре недели. Он вновь начал курить. Она позвонила, когда он начинал вторую пачку за смену и в студии стоял густой туман.

— Кендолл? Это ты? Ужасно плохая связь. Слава Богу, что ты позвонила. Где ты… — Расти чуть было не начал ругать ее за долгое молчание, но вовремя прикусил язык. Он вдавил окурок в пепельницу. — Ты в порядке?

— Он… мне крепко досталось. Очень крепко. Я не могла добраться до телефона и я… не могла говорить.

Расти представил себе свою телефонную возлюбленную со шрамами на губе и рукой в гипсе.

— Но ты можешь мною гордиться, — продолжила она. Я… постояла за себя.

— Что ты сделала, ударила дубину дубиной? — Она рассмеялась в ответ. — Так-то лучше. Где ты?

— Я… с ним. Он за соседней дверью.

— Ради Бога, Кендолл, уходи оттуда. Ты можешь… пожить у меня, пока не накопишь денег и не снимешь себе квартиру. — Неужели я это сказал?

Может, потом Расти и пожалел бы об этом, но тогда он просто не мог поступить иначе.

— Расти, это невозможно…

— Не спорь, Кендолл. Я много думал об этом. Я действительно хочу быть рядом с тобой.

— Ты даже не знаешь, как я выгляжу.

— Мне без разницы. Я… ты мне дорога. И я хочу дать тебе шанс начать новую жизнь, без этого говнюка Тома. С человеком, который может оценить тебя по достоинству.

Она опять рассмеялась.

— По достоинству, — эхом донеслось из трубки. — Я не могу. Я позвонила, чтобы поблагодарить и попрощаться.

— Кендолл, нет! Пожалуйста, позволь мне хотя бы поговорить с тобой. Давай встретимся. Если не сложится, ты уйдешь, я не буду с тобой спорить. Кендолл, пожалуйста. Для меня это очень важно.

Теперь она плакала.

— Я должна идти. Я слышу, как он барабанит в стену. ОН знает, что я говорю с тобой.

— Господи, Кендолл, позволь хоть минутку увидеться с тобой.

Она молчала.

— Я… хорошо.

Она пробормотала адрес. Расти лихорадочно записал его на листочке — название городка он слышал впервые.

— Я приеду сразу после смены. Жди на улице, чтобы он нас не увидел. И, Кендолл, — он хотел произнести эти слова вслух, — я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Она положила трубку.

* * *

Остаток смены он помнил смутно. Во время длинной песни сбегал к своему пикапу и вернулся в студию с картой. Маленький городок находился в двадцати милях к востоку от Кливленда. В тех краях он никогда не бывал. Он прикинул, что успеет приехать к ней до восхода солнца.

Неохота, с которой она согласилась на встречу, его не пугала. Он посмотрел на свое отражение в зеркале. Парень-то видный: в последние недели сел на диету, практически избавился от живота, стал по-новому зачесывать волосы. Нет, испугать ее он не должен. А уж встретившись, сумеет добиться своего. Покорит если не внешностью, то решимостью подарить ей лучшую жизнь, жизнь с человеком, для которого она дороже всех на свете.